Кто не спрятался - Страница 1

К оглавлению

1

Сергей Устинов

Кто не спрятался

Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать.

Кто не спрятался - я не виноват.

Детская считалка

1

Сквозь сон мне казалось, что я слышу, как дед шлепает по квартире. Скрипела дверца холодильника, громыхал чайник. "Жалко деда, - привычно подумал я, зарываясь глубже в теплое одеяло, - помирает дед". Три недели назад, когда дозвонилась до меня тетя Настя и сообщила, что дело плохо, а ухаживать некому, я взял месяц за свой счет и прилетел. Месяца хватит, вздохнув для приличия, деловито сказала по телефону тетя Настя, онколог говорит - в любую минуту...

Я поднес к самым глазам руку с часами, сонно пытаясь определить, что показывает светящийся циферблат. Половина седьмого. Февральская темень за окном. Вздохнул, перевернулся на другой бок и вдруг понял, что совершенно не сплю, а лежу, затаив дыхание и напряженно прислушиваясь.

Дед помер три дня назад, а вчера мы его похоронили.

Осторожно, стараясь не скрипнуть пружинами, я сел на кровати. В прихожей горел свет. Я на цыпочках вышел в коридор и остановился на пороге кухни. За столом, положив локти на клеенку, сидел Валиулин и прямо из банки ел консервированного лосося. Выпуклые стекла его очков приветственно сверкнули, и он с набитым ртом сделал жест рукой, как бы приглашая меня разделить с ним трапезу. Валиулинское круглое лицо, крепкое и скуластое, как антоновское яблоко, выражало максимум доброжелательности. Но, стоя в одних трусах, босиком, с поджатыми на холодном полу пальцами, я чувствовал, как меня охватывает раздражение.

- Незаконное вторжение в квартиру, - сказал я хмуро. - Давно кодекс не перечитывал?

Проглотив кусок, он радостно хихикнул:

- Двери запирать надо!

Я еще постоял, посмотрел на него в упор, но ни черта больше не высмотрел на его физиономии и пошел за тапочками, по дороге прихватив из ванной халат. Когда я вернулся, Валиулин, пыхтя и отдуваясь, пил чай из большой дедовской кружки. Сев на табуретку напротив него, я, как мог более холодно, поинтересовался:

- Чем обязан?

От чая у Валиулина запотели очки, он снял их, стал протирать мятым, не слишком свежим платком. Его маленькие близорукие глазки покраснели, в уголках стояла влага.

- Да вот... Ехал мимо. Дай, думаю, загляну поболтать...

- Понятно, - кивнул я. - Полседьмого утра - самое времечко. Для светских визитов.

- Сам знаешь, какая работа, - простодушно развел руками Валиулин, не желая замечать моей иронии. - Заехал, значит, а ты того... Спишь. Решил: чего будить? Поем пока...

Тот, кто плохо знает Валиулина, может, и купился бы. Но я, слава Богу, знаком с ним лет десять. И ни на секунду! не усомнился, что он неспроста строит тут из себя валенка, что у него ко мне дело. А я никаких дел иметь с ним не желал. Вообще, разбуженного спозаранку человека легче легкого привести в раздражение. Явился под утро бывший начальник, заметьте, незваный, морочит голову, а ты сидишь перед ним недопроснувшийся, полуодетый и должен почему-то его слушать.

- Простой ты, Валера, как этот стол, - сказал откровенно зло. - Заехал поболтать, заодно поел. Мы с тобой, между прочим, два года не виделись. И запросто можем еще двадцать два не увидеться.

Он по-птичьи склонил голову набок, словно приценивался ко мне, как к товару в витрине, и вдруг спросил:

- А что, обратно не тянет?

В груди у меня похолодело. "Вот гад-то?" - подумал я. Уж в чем не могло быть сомнений, так это в том, что Валиулин ввалился ко мне с утра пораньше не за тем, чтобы звать меня на работу.

- Не тянет, - отрезал я, очень надеясь, что голосу меня при этом железный, а лицо каменное.

- Неужели все еще дуешься?

Тут уж я не удержался, хмыкнул:

- Хорошее ты слово нашел. Точное. Именно так: дуюсь.

- Зря, - сообщил он, подумав немного. - Другой на твоем месте спасибо сказал бы. Тебя ж фактически из тюрьмы вытащили. Нехорошо. Неблагодарно.

- Вытащили? Из тюрьмы? - Я попытался заглянуть ему в глаза, чтобы понять, насколько серьезно он говорит, но ничего, кроме сверкания стекол, не увидел. И, решив не заводить опять старую пластинку, махнул рукой: - Ты не хуже меня знаешь, что я ни в чем не был виноват.

Валиулин хохотнул:

- А ты думаешь, в тюрьме одни виноватые сидят?

Мне надоел этот глупый, бессмысленный разговор. Демонстративно зевнув, я вяло пожал плечами:

- Довольно странное рассуждение для зама начальника отдела МУРа.

- Начальника, - поправил он меня. - Странное рассуждение для начальника отдела.

- Вон чего. А Макарыч, значит...

Валиулин удрученно развел руками:

- На пенсии. Возраст, возраст...

- Молодец, - похвалил я его. - Растешь. Может, еще и генералом станешь. Давай говори, что нужно, я дальше спать пойду.

Валиулин посмотрел на меня удивленно, будто я сморозил глупость, и сказал:

- Так ведь я и спрашиваю: обратно не тянет?

Я молчал. Я не знал, что говорить. Тянет? Не тянет?

- В розыск? - выдавил я из себя, с ужасом ощущая, что нет в моем голосе железа, а лицо совершенно некаменное.

Валиулин помотал головой:

- Сразу в розыск нельзя. Не поймут.

И тут я страшно разозлился. На Валиулина. На себя. На весь мир. Кто это не поймет? Кому надо, все прекрасно понимает, а если не понимает - значит, не хочет. Формулировочки. Я встал, гордо запахнул старый дедовский халат, сказал с достаточной, как мне казалось, издевкой:

- У вас что, недобор в постовые на вахте? Так я вообще-то не безработный. Я вообще-то юрисконсульт на большом заводе. У меня, между прочим, квартальные и тринадцатая...

- Сядь, не ерепенься, - неожиданно жестко сказал Валиулин, и я чуть было по привычке не выполнил приказ, но в последний момент гордо остался стоять. Тебе что-нибудь говорит такая фамилия - Зиняк?

1